Три тётушки

[windchime]

Замечательную сказку подглядела в ЖЖ b-a-n-s-h-e-e. Сказка норвежская из сборника Асбьёрнсена и Му.

John Bauer

Жил-был бедняк. Жил он в своей избушке далеко-далеко в лесу и добывал себе пропитание охотой.
Жена у него давно умерла, и осталась одна-единственная дочка, раскрасавица и доброго нрава. Вот девочка подросла и сказала отцу, что хочется ей самой зарабатывать себе на хлеб и посмотреть, как живут другие люди.
— Ладно, дочка,— отвечал ей отец,— у меня ты ничему не научилась, только общипывать да жарить птицу. Что ж, пойди попытай счастья.
Вот пошла девушка по белу свету искать работу. Шла-шла и пришла в королевский дворец. Там она и осталась, да так понравилась королеве, что другие слуги стали ей завидовать. И вот надумали они сказать королеве, что девушка похвалялась, будто может за сутки фунт льна напрясть,— знали они, как ценила королева всякое рукоделье.
— Что ж, раз пообещала, надо выполнить,— сказала королева,— только я дам тебе сррку чуть побольше.
Бедняжка не посмела признаться, что в жизни к прялке не подходила. Она только попросила, чтобы ее отвели в отдельную комнату. Так и сделали и принесли ей туда прялку и лен. Села она и горько заплакала и не знала, что же ей теперь делать; вертела прялку, крутила, поворачивала так и сяк и не знала, как к ней приступиться,— прежде она прялок даже и не видывала.
И вот вдруг входит к ней в комнату старая женщина.
— Что с тобою приключилось? — спрашивает она.
— Ах,— отвечает девушка,— зачем ты спрашиваешь? Ведь все равно ты не поможешь моему горю!
— Как знать? — отвечает старушка.— А может быть, я-то тебе и помогу. «Ладно, надо ей все рассказать»,— подумала девушка и рассказала,
как слуги наговорили на нее, будто она похвалялась, что может за сутки фунт льна напрясть.
— А я-то, бедная, и прялки в глаза не видела, и в жизни мне не напрясть столько льна за одни-единственные сутки!
— Ну что ж,— сказала женщина,— только согласись назвать меня тетушкой в день своей свадьбы, и я останусь тут и буду прясть вместо тебя, а ты ступай спать.
Девушка с радостью согласилась и пошла спать. А утром, когда она проснулась, вся пряжа была готова, да такая тонкая и красивая, какой никто еще на свете не видывал. Королева не могла налюбоваться чудесной пряжей и полюбила девушку еще больше прежнего. Тут слуги стали еще пуще завидовать и надумали сказать королеве, будто девушка похвалялась, что может за сутки всю эту пряжу соткать. И опять королева сказала, что, раз пообещала, надо выполнить; только если суток не хватит, можно и задержаться немного. И опять девушка не посмела ничего сказать, а только просила, чтобы ее отвели в отдельную комнатку. И опять она сидела и плакала и не знала, что ей делать; и вошла другая старая женщина и спросила:
— Что с тобой приключилось?
Сперва девушка не хотела ей говорить, но потом рассказала, отчего она так печальна.
— Ну что ж,— отвечала старушка,— только назови меня тетушкой в день своей свадьбы, и я останусь тут и буду ткать вместо тебя, а ты ступай спать.
Девушка не стала упрямиться, тут же пошла и уснула.
Проснулась она, а на столе уже готовая ткань лежит, да такая плотная и красивая, что лучше и не придумаешь. Взяла она ткань и понесла королеве; королева обрадовалась и полюбила девушку еще больше прежнего. А другие слуги стали еще больше завидовать и только о том и думали, как бы ее извести.
И вот рассказали они королеве, будто девушка похвалялась, что может из всей этой ткани за сутки рубашек нашить.
И опять все было, как прежде: опять девушка не посмела признаться, что иголку-то в руках держать не умеет; опять отвели ее в отдельную комнатку, и опять она сидела и плакала и не знала, как быть. А потом к ней опять вошла старая женщина и обещала сшить вместо нее все рубашки, если девушка согласится назвать ее тетушкой в день своей свадьбы. Девушка была рада-радешенька и пошла спать. А утром, когда она проснулась, на столе уже лежали рубашки, да такие красивые, какие и во сне ей не снились; совсем готовые, и на каждой у ворота даже имя королевы вышито.
Увидела королева рубашки, обрадовалась и даже руками всплеснула.
— Никогда еще у меня не было таких красивых рубашек! — сказала она и с тех пор полюбила девушку, как родную дочь.
— Хочешь замуж за принца — выходи, пожалуйста,— сказала она,— тебе ведь не придется искать себе мастериц, ты и прясть, и ткать, и шить — все сама умеешь.
А девушка-то была красивая, и принцу она понравилась, так что долго ждать свадьбы не пришлось. Но только сел принц со своей невестой за свадебный стол, как в дверь вошла безобразная старуха, и нос у нее был — ну, не меньше чем в три аршина.
Тут невеста встала, поклонилась и говорит:
— Здравствуй, тетушка!
— Неужели это твоя тетя? — спрашивает принц.
— Да,— отвечает невеста.
— Тогда пусть к столу присаживается,— сказал принц. Но и ему и всем гостям не очень-то приятно было сидеть за одним столом с такой гадкой старухой.
Только она села — дверь снова отворилась, и вошла другая безобразная старуха; и зад у нее был такой большущий и толстый, что она еле в дверь протиснулась. А невеста опять встала и говорит:
— Здравствуй, тетушка!
И опять принц спросил, неужели это ее тетя. А она отвечала:
— Да.
А раз так — принц и эту старуху к столу пригласил.
Но только она села, а в дверь уже третья безобразная старуха входит: глаза большие, как плошки, и такие красные, что смотреть тошно. И опять невеста встала и говорит:
— Здравствуй, тетушка!
И опять принц пригласил старуху к столу, но, конечно, не очень обрадовался. Сидит и думает: «Господи, помоги мне! Ну и тетушки у моей невесты!»
Вот прошло немного времени, не удержался он и спрашивает:
— Почему же, почему у моей раскрасавицы невесты такие некрасивые и нескладные тетушки?
— Сейчас я тебе все объясню,— сказала первая.— Я была такая же красивая, как твоя невеста, когда мне было столько лет, сколько ей сейчас. А нос у меня стал длинный оттого, что я с утра до вечера сидела за прялкой и клевала носом, вот он у меня и вытянулся.
— А я,— сказала вторая,— с ранних лет все сидела за ткацким станком, оттого у меня и сделался такой большущий зад.
А третья сказала:
— С тех пор как я была еще совсем маленькая, я все шила да глаза себе портила, оттого они и стали у меня такие красные и гадкие. Теперь уж ничего не поделаешь!
— Ах, вот оно что! — сказал принц.— Счастье еще, что вы вовремя мне все рассказали! Раз от работы женщины делаются такие гадкие и некрасивые, моя жена никогда в жизни не будет ни прясть, ни ткать, ни шить!